«11у как?» — «Разрешите пригласить на суд моих одно­сельчан. А то ведь не поверят. Расхвастался, скажут...» Уставленный на меня немигающий взгляд холодно и недоб­ро вспыхнул. «Ладно, ступай. Поговорим, когда отсме­ешься» .

А в отделении меня обрабатывал краснолицый благо­душный капитан:

«Пойми, парень, ты теперь не только здесь,— он тыкал в лежащий перед ним журнал,— но и там, у нее! — Он ми хал рукой за спину.— Не могу я просто взять и тебя от­пустить. Закон не позволяет. У меня, между прочим, дети и больной отец на руках...»

Сокамерники за деревянной решеткой сменялись каж­дую ночь: то карманники, то пьяницы, то хулиганы. Однажды втолкнули двух смурных парней со связанными руками и жестоко избили. Когда я попытался заступиться, плотоло и мне: «Чем морфинистов выгораживать, о себе ПОДУ МЛ 11... »

Допь ан днем скандалы, задержания, мат, женский иилг; день ;*а днем собачьи миска с кашей, кусок черняшки, слюнявый «бычок».

Какой-то равнодушный, сильный механизм втягивал меня в свое движение: казалось, прислушайся — и рас­слышишь скрежет зубчатых колес. Напуганный их неумо­лимостью, на очередном допросе я назвал телефон и адрес Сандро Мхеидзе.

Через час в отделение примчались тетя Нуца с Джумбе­ром.

Тетя Нуца ахала надо мной, схватив графин со стола дежурного, делала примочки и кричала на милиционеров: «Что вы сделали с ребенком?! Это вам так не сойдет! Вы ответите за рукоприкладство!» Дежурный испуганно оправдывался: «Мы тут ни при чем, сударыня. Видели бы вы, в каком виде его привезли...»

Джумбер с гримасой боли спрашивал: «Кто тебя* Отар? Ты только скажи...» И знакомая мне опасная решимость проступала в нем.

В тот же вечер по просьбе Сандро Мхеидзе в отделение позвонил какой-то большой начальник и меня освободили, взяв подписку о том, что по первому же сигналу я отправ­люсь к месту прохождения воинской службы.

Сигнал не заставил себя ждать: из полученной повест-

4*

99

Ки явствовало, что в моем распоряжении осталось меньше суток.

Тетя Нуца, видя мое состояние, хотела меня запереть, но я сбежал и понесся на Лоткинскую: на двери висел замок.

В КПЗ за решеткой я припомнил адрес, где можно было нащупать след беглянки,— депо в Навтлуги: там работал ее бывший муж, любитель дынь Резо.

Мне повезло — я догнал его у ворот.

Для начала он затащил меня в пристанционную забе­галовку и там напился. Он успел сделать это, дока я брал закуску.