Нес только и только Бесо. Так сказать, индивидуально. Без чьей-либо помощи.

Неизвестно как избежав в сорок первом году мобилиза­ции — дело темное,— Бесарион Ниорадзе крупно торго­вал во время войны вином и чачей. Через год он перебрался к тестю в Мингрелию, но даже на таком расстоянии умуд­рился сберечь урожай своих виноградников: родня жены ухаживала за садами, делала вино по сомнительным рецеп­там и увозила1 в, огромных бочках. Слухи, доходившие о нем, были искажены расстоянием; главным образом пре­увеличивались барыши, но ясно, что офицерская сумкапланшет, висевшая в те дни у него на боку, была набита не конфетными фантиками.

И вот, когда война кончилась, он пересчитал свои сбе­режения и увидел, что за четыре года стал богатым челове­ком. Во время войны он был вынужден вести себя тихо, дабы не привлекать внимания к здоровенной фигуре молод­ца, неизвестно чем занимающегося в глубоком тылу. Но десятого мая тысяча девятьсот сорок пятого года Бесо Нио­радзе устроил в одном из самых вкусных заведений Кутаи­си пир с зурначами и духовым оркестром и, стоя у дверей духана, уговаривал прохожих: «Заходи, дорогой! Уважь человека. Радость-то общая!..» Мне кажется, что принадле­жащая моему деду психологическая мотивировка — будто бы размахом и помпой своего победного пиршества Бесо хотел залить и заглушить стыд, гнездившийся в чистых закутках его души,— не лишена основания.

Война выявила задатки Бесо Ниорадзе в новом, так ска­зать, соответствующем себе масштабе. Но в нашей деревне они хорошо были известны и прежде. Вот одна история: ее теперь рассказывают у нас как притчу.

Случилось это за два года до войны. Бесо тогда заведо­вал животноводческой фермой в колхозе, а ферма не в при­мер теперешней была большая. Леса тогда вокруг деревни были погуще и пострашнее. И вот в этих лесах объявился волк. Объявился и стал безобразничать: то козу задерет, то овцу, а то и теленка. После очередного разбоя Красный Симон ворвался в дом к Пармену, распек его, обругал и ве­лел немедля собрать охотников для облавы. Но Пармен упросил дать ему три дня сроку и, снарядившись, ушел в горы по направлению к Чертову оврагу. Он знал, где ждать волка, и устроил там засаду. Однако у мяса — прива­ды раньше волка появился человек, и не кто-нибудь, а заведующий фермой Бесарион Ниорадзе.

— Еще не приходил? — спросил он.

— Кто? — Пармен пе понял, потому что Бесо спросил как о человеке, с которым они условились встретиться.