Вниз и Вверх - Часть 37

Видеть прекрасно изданную пустую книгу так же неприятно, как видеть пустого человека, пользующегося всеми материальными благами жизни.

Белинский В. Г.

Библиотека


3
Книга про астронавта
Существуют самые различные книги. Одни из них созданы для того, что бы развлекать читателя, другие
3
Экстремистская книга Квачкова
Книга под названием Кто правит Россией была названа экстремистской. Владимир Квачков – бывший
3
Книга для детей шокирует
Новая необычная книга, выпущенная в Казахстане, повергла родителей в шоковое состояние. А ведь
3
Новая книга Ковеларта
Дидье ван Ковеларт не так давно выпустил новую книгу с интригующим названием «Принцип Полины». В

Опрос на сайте

Любите ли Вы читать книги?
Да, читаю постоянно
Читаю редко
Нет, книги не читаю

Вниз и Вверх - Часть 37

Мальчик в темно-синем кителе, аккуратный, даже не­сколько чопорный: застегнутый на крючки стоячий ворот­ник облегал тонкую шею и подпирал подбородок, отчего он держал голову слишком прямо. Круглые румяные щеки, доверчивый, добрый, чуть вопрошающий взгляд, даже густые брови, сросшиеся на переносице, не могли придать ему угрюмости; а рот розовый, пухлый, почти младен­ческий. Было какое-то несоответствие между детски-наив­ной чистотой этого лица и не по годам рослой фигурой, затиснутой в школьный мундирчик. Это несоответствие осталось на всю жизнь.

(Когда во время похорон ненадолго открыли его изу­веченное лицо, все увидели страшную сквозную рану под глазом и детский рот.)

Сейчас, думая о его трагической гибели, я вижу, что она была роковым образом предопределена. Для такого вы­вода ненадобно ни ясновиденья, ни особой проницатель­ности: в завершившейся жизни, как пороги и берега после паводка, проступает замысел судьбы. Но меня мучает ка­кая-то недосказанность: дело в том, что личность Джумбера всегда вызывала ощущение предопределенности. Пожалуй, первой его учуяла тетушка Ивлита: из-за пугли­вой чуткости ко всему, что могло обернуться опасностью для меня, она всегда относилась к Джумберу с опаской, и чувство тревоги, вызванное им, было бессильно перед симпатией и приязнью. Уж я-то знаю, что ее тревожила не судьба моего друга; ничья судьба, кроме моей, ее не зани­мала. Но, видя нашу близость, она побаивалась за меня, ибо рядом с ним опасность грозила и мне. Существует такое понятие — опасная зона. На незавершенных строй­ках, на стрельбищах, на горных дорогах то и дело попада­ются предупредительные надписи: «Опасная зона!» Вокруг Джумбера Мхеидзе была опасная зона, зона повышенного риска, она возникала, куда бы он ни перемещался, где бы ни жил и чем бы ни занимался, и, стало быть, исходила от него.

Откуда бралась опасность?

Он не уклонялся.

Стоило в поле его зрения появиться злу, низости, коварству, просто опасности, он не уклонялся и не отводил глаз, а, так сказать, пришпоривал Росинанта. В жизни слишком много зла, и даже лучшие из нас частенько укло­няются от схватки. Он же не уклонялся никогда, и это не могло кончиться иначе.

В наш прагматичный век необдуманность странна, не­лепа, дика; мы разучились действовать по побуждению души, пренебрегая анализом ситуации — так сказать, так­тикой и стратегией: их много, а я один; этот вооружен, у то­го большие связи, а здесь слишком темно и нет постового — количество комбинаций, пригодных для самооправдания, поистине безгранично...