Пятиэтажка в глубине двора. Ни одной живой души на улице — правильно, времени-то четыре утра, — во всем доме светятся только два окна в последнем подъезде. На третий этаж поднялись бегом; Саша отступил подальше, Валера требовательно нажал кнопку дверного звонка. Несколько секунд томительного ожидания — и испуганный голосок Ники за дверью:

— Кто там?

— Это я, Валера.

Она защелкала замками, приоткрыла дверь; Валера заметил, что цепочку она снимать и не подумала, оставила щелочку, чтобы удобнее было говорить, и все.

— Что случилось?

— Вы забыли одну вещь в моей машине...

— Утром бы отдал. Зачем ночью-то...

— Утром мне некогда будет.

— Ну вечером или потом, когда тебе удобнее будет. Мы же не последний раз видимся.

Сашке надоело слушать их препирательства у полуоткрытой двери.

— Ну-ка, Яковлев, отойди.

— А это кто? — ахнула Ника, только тут заметившая, что Валера приехал не один.

Ничего больше она сказать не успела — Сашка вышиб дверь. Звенья дверной цепочки выдержали удар, но болты, которыми она крепилась к косяку, были вырваны с корнем. Створка двери задела Нику, она коротко вскрикнула, но крик был подавлен, что называется, в зародыше — Сашка профессионально зажал ей рот.

— И чего ты топтался у двери, не понимаю, — с улыбкой сказал он Яковлеву. — Как будто не умеешь входить туда, куда тебя не пускают. Это Фатюшина?

— Нет, — ответил Валера.

На шум вышла Лена, зябко кутаясь в халатик.