Видеть прекрасно изданную пустую книгу так же неприятно, как видеть пустого человека, пользующегося всеми материальными благами жизни.
Белинский В. Г.
— О нем что-нибудь известно? Какие-нибудь стартовые данные?
— Да не только стартовые... Дурак он, ей-Богу. Мы знаем о нем все — имя, адрес, телефон, место работы, даже внешние приметы. Мало того, сам ушел в подполье, а семью оставил на прежнем месте! Выловить его, пожалуй, будет намного проще, чем перехватить груз.
Валера согласно кивнул. Дело действительно выеденного яйца не стоит. Можно даже не ломать голову по дороге, готовясь к операции, — все станет ясно на месте.
— Об Аспиранте что-нибудь новенькое слышно?
— А как же! Во всех газетах пишут — впервые удалось полностью разгромить крупную группировку. На самом деле погром был серьезный, но вовсе не смертельный. И за решеткой не так много народу, как ментам хотелось. Всего-то двадцать человек.
— Было ж одиннадцать! Еще аресты прошли?
— Ага. Но остальные сдались почти сами. В том числе и Артур.
Валера только прикусил язык в немом изумлении.
— Ладно, слушай. Мне одно удовольствие об этом рассказывать, я иногда даже жалею, что нельзя об этом говорить всем подряд, — это самая грандиозная махинация, в которой я принимал участие. И первый крупный проект, разработанный совместно лидерами беляевской и ясеневской группировок. Надеюсь, не последний. Кстати, теперь в Москве не один блок нескольких крупных команд, а два. Раньше только Гончар мог похвастаться статусом союзного лидера, а теперь и отец.
Неторопливо, будто смакуя каждое слово, Саша с видимым удовольствием рассказывал о происшедших переменах.
С момента ареста Аспиранта прошел почти месяц. Валера вместе с ВДВ был занят подготовкой к захвату груза, практически не появляясь в Москве, поэтому ничего не шал о событиях, связанных с погромом. Сказывалось еще и то, что до последнего момента все подробности держались в тайне. Надо сказать, что сценарий «разгрома» был продуман и отрепетирован в считанные часы.
Желающих «завязать» нашлось достаточно, им подчистили биографию и подготовили; никто не осуждал их за добровольный уход — они не предавали, а своим уходом даже приносили немалую пользу Организации. Можно сказать, что их с почетом проводили на пенсию.