Зальцбурга, мы проехали в Мюнхен и вылетели домой. Стоял август, мои потенциальные клиенты возвраща­лись из отпусков и один из них уже сделал предложе­ние вести дело в суде по поводу бракоразводного про­цесса. Несколько дней я готовил справки и выяснял детали конфликтов совместного проживания супругов. Обнаружив забитый в память специально для Чеса от­крытый адрес, я решил ещё раз проверить его и уничто­жить как ненужный, поскольку никто им так и не вос­пользовался в дни истории с шедеврами Тихомирова. Войдя в сеть, я неожиданно нашел письмо, автор кото­рого умолял придти к нему на встречу 29 июля в шесть вечера на Сенной. Повторных писем не было. Ситуа­ция была дурацкой — Чёс, при необходимости, мог вос­пользоваться этим адресом числа до 18-го, в крайнем случае 20-го, после чего должен был скрыться из го­рода; если это был он, то к 29-му июля у него созрели совершенно непонятные новые обстоятельства; если же это был не он, то так ли это было выяснять, как не при личной встрече? Не в моих правилах не отвечать на призывы страждущих, и я дал, пусть и запоздалое, согласие на рандеву. Ответ пришёл скоро — подтверж­дались всё та же Сенная с угла Ефимова и шесть часов, сутками позже было назначено 16-е августа — т. е. сле­дующий день. Закончив анализ документов к процессу, я переключился на размышления о встрече.

Книга I. Часть IV Глава 2

Нужно сказать, что в практике моей были ситуации, когда старые дела бумерангом возвращались в совсем новую реальность — эти обстоятельства, увы, хорошо знакомы операм, прокурорам, судьям и адвокатам,— но если лица первых трех категорий худо-бедно закрыты мощью системы права, то ревнителям чужих досто­инств всего лишь остаётся уповать на Провидение да на ловкость собственных конструкций самозащиты.