Читая в первый раз хорошую книгу, мы испытываем то же чувство, как при приобретении нового друга. Вновь прочитать уже читанную книгу — значит вновь увидеть старого друга.
Вольтер
Ивлита выходит из кухни с бутербродом в руках и заводит обычный разговор:
— Что делать, Нугзар, дорогой, что делать? Если его
Здоровье не улучшится, придется мне оставить работу. Так он свою жизнь устроил, что, когда беда свалилась, некому за ним присмотреть.
— Не бойся, тетя Ивлита, он скоро поправится,— говорит Нугзар.— Разве такой он зимой был?
— Твоими устами мед пить, сынок! Кто бы мог подумать? Кто? Но доколе мне его на соседей оставлять? На уроках сама не своя, страхи в голову лезут, хоть бросай все и домой беги. Всю жизнь он меня пугает, всю жизнь от него тревога в душе. И дело себе такое * выбрал — ничего наперед не угадаешь. В какую сторону ветер подует?.. Я ему говорила: поступи на работу, Отар, послужи, как люди служат. Разве в наше время можно так рисковать? Не послушался, и вот теперь — плоды пожинает.
— Вообще-то тебе бы тоже пора отдохнуть,— говорит Нугзар.— Сколько лет ты в школе! Твои ученики состариться успели.
— Эх, мой дорогой, сколько лет я в школе... Я еще до войны с его матерью начинала, здесь ютились, в бывшей лавке. А как он подрос, вместе с ним в большую школу, в Ру перевелась, чтобы ему одному не ходить.
— Может, тебе назад в четырехлетку вернуться?
— Думала и об этом, как не думать? Но у них свой коллектив сложился, да и кто меня возьмет? Как ни упирайся, не сегодня завтра на пенсию. Меня и свои-то по привычке держат. И сама чувствую: отстала я, с первоклашками еще могу, им ничего, кроме ласки и терпения, не надо, а как в пионеры вступят, красные галстучки повяжут, такие вопросы задают, что не всегда и ответишь.
— Это верно,— поддакивает Нугзар.— Мой меньшой иной раз задачку принесет из школы, мы с Гулико два дня бьемся, головы ломаем, а ответ не сходится.