— У кого украла? — равнодушно спросил Алексей. — У тебя или у брата?

— Нэ-эт, у брата. У моего брата. У его брата. Она нэ рэбенок, она воровка, шлюха.

— Она сука, бляд, — подскочил от нетерпения «Ах- мет». — Мой брат накормил, напоил, а она дэнги трэбует. Какие дэнги? Сука, шлюха!

— Так украла или потребовала?

- Украла!

— Нет! — неожиданно вскрикнула девочка. — Они сами сказали, что заплатят...

— Заткнис! — прорычал «хорек» и повернулся к Алексею. — Нэ слушай, она шлюха...

— Так сколько всего братьев было? Твоих и твоих?

— Тры, — удивился «Ахмет». — Тры моих и одын — его. Они накормили, напоили...

— Хватит, — оборвал его Алексей, которому уже надоели все эти «накормил, напоил». Кивнул девчонке: — Пой - дем-ка отсюда.

Она метнулась к нежданному спасителю, но «Ахмет» резким движением швырнул ее обратно, да так, что она ударилась головой о корпус фуры и упала... А дальше все про-изошло очень быстро. Алексей ринулся к девочке, «хорек» протянул к нему руку — чтобы удержать, — из-за угла вынырнули Ремир и Юрка. Ремир, увидев лежащую девочку и «зверька», вытянувшего руку в направлении Алексея, решил, что ему все ясно, и с ходу залепил несчастному так, что тот отлетел на едва прикрытый снегом асфальт бесформенной кучей старого тряпья.

Извиняться перед «зверьками» после того, как они убедились в твоей силе, нельзя — не поймут и решат, что ты их боишься. Это правило Алексей уяснил давно. Поэтому он, не дожидаясь, пока «хорек» очухается, надвинулся на оставшегося без поддержки «Ахмега».