— А-а-а! Это трясина!! А-а!

Крики перемежались бульканием. Саша не терял времени на лицезрение тонувшего Алексея, а вот старший Рамов засмотрелся на брата. Доля секунды, и Саша оказался на расстоянии вытянутой руки от него... Блеснувшее лезвие финки лишь поцарапало Саше кожу, подсечка сбила Рамова с ног, но он успел вцепиться мертвой хваткой в длинные волосы Матвеева. Они упали вдвоем, сцепились, покатились по жалобно затрещавшим доскам мостков.

Любой ценой надо было отлепиться от Рамова; Саша молотил его голову о доски, но это не помогало. Финка уже несколько раз касалась его кожи, не оставляя ран глубже царапин.

Треск... Громкий треск... Гнилые доски не выдержали, два тела рухнули в болото, но и там не оставили друг друга. Выжить мог только один из них, они это знали. И никому не хотелось быть похороненным на дне болота.

Липкая жижа стесняла движения, заливала уши и ноздри. С содроганием Саша почувствовал, как болото схватило его ноги, медленно повлекло вниз. Он убьет Рамовых; их смерть была неизбежной, но Саше самому отчаянно хотелось жить. Он вдруг понял, что не выберется из трясины... Спазма сдавила легкие, паника закрутила мысли в бешено вращающееся колесо. Его самообладания хватало лишь на то, чтобы не сделать рефлекторный вдох под водой. Нет, только не дышать, только не дать этой слизи проникнуть в дыхательные пути, иначе его Господь Бог не спасет. Нет, он может задерживать дыхание на две с половиной минуты, в критической ситуации еще минуту выдержит — это колоссальный запас времени.

Пальцы Рамова ослабели; ушла в бездонную холодную тьму финка. Сосредоточившись в едином усилии, Саша вырвался, оттолкнулся от Рамова, сумел поднять голову над поверхностью... Пальцы тонувшего Рамова железным кольцом сомкнулись вокруг его щиколоток, дернули вниз. Погружаясь, Саша с ужасом понял — это агония, это судороги, пальцы Рамова не удастся разжать... Нет, нет! Он все равно мертвец, но Саша не собирался умирать здесь! Он успел только вдохнуть побольше влажного воздуха перед тем, как вновь с головой уйти в трясину...