Возникла неловкость. Валера не знал, куда ему провалиться, и мысленно крыл свое безудержное любопытство многоэтажным матом. Чтобы как-то сгладить оплошность, он завел разговор на постороннюю тему, но этот разговор превратился в классический монолог. Саша не игнорировал его — просто не слышал, целиком погрузившись в не-веселые воспоминания.

Шедшая впереди «шестерка» Соколова приткнулась к обочине. Глеб, который вел машину на первом участке, поменялся местами с ВДВ; в «девятке» все осталось по - прежнему — Валере предстояло уступить руль Цезарю через два часа.

— Четыре года назад, — тихо, с неестественным спокойствием сказан Саша, — я совершил подряд две ошибки. Погибли два самых дорогих мне человека. — Он вздохнул. — Одно время я успокаивал себя тем, что так сложилась судьба, что от меня ничего не зависело. Но, черт подери, я же знаю, что это не так! От меня зависело все! Четыре года я проклинаю себя, я ненавижу себя за то, что заболтался с приятелем, хотя сестра упорно тянула меня домой, и пришел на полчаса позже... Но и это меня ничему не научило! Я был хуже, чем лох, я был луп, как пробка, и радовался... Нет бы мне проявить элементарную осмотрительность, лак понадеялся на «авось»... За мою беспечность сестра ответила жизнью.

Он засмеялся — горько, зло, так, как может смеяться только доведенный до отчаяния человек. И неожиданно рассказал...

Валере казалось, что он это видит: видит стену, забрызганную кровью, видит изуродованное зверскими побоями

Тельце еще живой матери Сашки, видит двух перепуганных подростков рядом. Когда приехала «Скорая», из квартиры напротив вышел сосед покурить на лестничной клетке. Глядя на носилки, он равнодушно бросил: «Что, уже до больницы дошло? — И лениво пояснил: — Они постоянно дерутся. Толька то ее лупит, то ее сына». Этот сосед слышал крики, но даже не почесался вызвать милицию: мол, дела семейные, сами разберутся. Вот они и разобрались...

У него каменели скулы от гнева, когда Александр рассказывал о своей сестре. Девчонка, которой не было шестнадцати лет, — и семеро озверевших от похоти скотов... Беззащитная, беспомощная; ей удалось вырваться, но ни одна из ее подружек не пустила Наташу к себе даже на пару дней — чтобы она дождалась старшего брата. Они разминулись всего на четыре дня, и больше не встретятся — через полгода Наташа умерла.