Нужно читать и уважать только те книги, которые учат понимать смысл жизни, понимать желания людей и истинные мотивы их поступков.
Горький М.
Подходя к дому, она чувствовала нарастающее волнение. Если судить по тому, как он целуется, в любви он должен быть необыкновенно хорош. Хотя может оказаться и так, что целоваться он умеет, а обо всем остальном не имеет ни малейшего понятия. Что ж, тогда она научит его
Всему, что знает сама. Поднимаясь в лифте, Таня предупредила:
— На лестничной клетке молчи — у меня соседка любопытная. Как разговор за дверью услышит, сразу к «глазку», а потом сплетни по двору разносит.
Не издав ни звука, они прокрались в квартиру. Маленькое сердечко Тани было готово выскочить из ушей, а Матвееву — хоть бы хны. Без всякого смущения прошелся по квартире, осмотрелся.
— Запах у тебя — как в больнице.
Она вздохнула.
— Мама неизлечимо больна.
— Рак?
— Хуже. Шизофрения.
— Мои соболезнования, Танюша. Это ужасно, когда близкие болеют.
— Некоторые боятся связываться с сумасшедшими и их родными, шарахаются от них, как от чумных. — Таня испытующе посмотрела на него.
— Все мы немного сумасшедшие, — философски заметил он.
— Не будем о грустном. Пойдем, я тебя обещанным чаем напою. Только ты разденься сначала.
— А, да!
Он снял обе куртки, оставшись в джинсах и водолазке, прекрасно обрисовывавших его поджарую фигуру. Осторожно любуясь им, Таня накрыла на стол, усадила его напротив себя. Он отметил, что домашнее печенье имеет чудесный вкус.
Скользкий разговор Таня завела издалека:
— Саш, а какой у тебя график работы?
— Какой шеф — он же мой отец — скажет. Но выходных у меня нет.
— А сегодня?
— Сегодня меня до полуночи отпустили.
Таня слегка расстроилась — она планировала удержать его до утра.
— А потом?
— Я должен находиться дома — может быть срочный вызов.