Надежда задумалась.

— Я позвоню тебе... в понедельник. Пойдет?

— Нормально. Ты ничего не забыла?

Надежда, предварительно заглянув в сумку с посылкой, извлекла из сумочки конверт. Парень, не проверяя и не пересчитывая купюры, сунул конверт за пазуху.

—До понедельника? — спросил он. - Да.

Когда они выехали на шоссе, Надежда спросила:

— Валера, вам не трудно будет отвезти меня в Тушино?

— Нет проблем.

— Только я вас очень попрошу: поосторожнее с картиной. Это подлинник, она стоит больших денег даже по меркам знатоков, но для Сергея она имеет личную ценность.

— Не волнуйтесь.

Надежда покинула его на Туристской улице, и в контору Валера вернулся один. Поставил машину в гараж, принес сумку в кабинет Маронко, хотел уйти.

— Валера, — негромко окликнул его Маронко. — Не хочешь взглянуть на то, что ты привез?

Он остался. Сергей Иванович осторожно распаковал небольшую картину, положил на стол; Валера подошел ближе. С полотна на него смотрела молодая, лет двадцати пяти, женщина в темном платье.

— Моя прапрабабушка, — пояснил Маронко. — Лопухина.

— Не родственница той, которая в Третьяковской галерее висит?

— Совершенно верно. Моя мать была дворянкой, и именно поэтому всю жизнь отец, имея неплохие способности, оставался простым рабочим — на что в те времена мог рассчитывать человек, женившийся на дворянке? Его даже в партию не приняли. Хорошо хоть, что под репрессии не попал.

— Интересно, может ли еще какая-нибудь группировка похвастаться тем, что ее лидер — дворянин? — усмехнулся Валера.

— Это не такая уж редкость, как могло бы показаться на первый взгляд. Среди наших доморощенных мафиози попадаются дворяне. Но вот принц есть только у нас.

— Принц?! Настоящий?

— Да. Перспективы стать королем у него нет, поскольку он незаконнорожденный, да и семейные традиции... Но в его жилах течет королевская кровь.