— Не кричи, Маша, не надо, не кричи, — монотонно повторял он. Его голос был таким же бесцветным, как ее лицо.

— Совершенно верно, — сказал Чех, входя в квартиру и запирая за собой дверь. — Кричать не надо. Все можно сказать спокойно.

— Вы кто? — не унималась Сарычсва. — Ты, я узнала тебя! Ты следил за мной! Что тебе нужно?

Валера поморщился, посмотрел на хозяина.

— В квартире сеть кто-нибудь еще?

— Да. Моя племянница. В дальней комнате.

— Давайте договоримся: пока вы выполняете наши требования, мы вас не трогаем. Ведите себя спокойно.

— Мне главное, чтобы женщины не пострадали. Это единственная моя просьба, — сказал Сарычев.

— Скажите вашей жене: пусть она зайдет в комнату вашей племянницы. В окно звать на помощь не стоит — это неблагоразумно.

— Маша, делай так, как он говорит. Не волнуйся, я договорюсь с ними.

Ватера проследил глазами, как она ушла, кивнул Чеху:

— Запри их снаружи.

Чех без долгих размышлений отвинтил ножку у табуретки и вбил ее между ручкой двери и косяком.

— Где будем разговаривать? — спросил Валера.

— Да где хотите... На кухне?

Они уселись в кухне; Валера положил «кольт» на колени, чем успокоил Сарычсва.

— Серьезная штука, — сказал он, глазами показав на «кольт».

— Да, — согласился Валера.

— Что-то давно я не видел таких гуманных рэкетиров.