.чавканья и глубокие вздохи закусывающего свою водку.

Какие-то мембраны и из дальнего угла комнаты стал нашептывать совершенно ненормативную скабрез­ность, в которой я вдруг отчётливо услышал каждое слово. «Это уже вчерашний день»,— махнул рукой однокашник и попытался было продемонстрировать запонки с микрофонами в виде фальшивого жемчуга, но я так крепко вцепился в него с просьбой отдать мне этот нужный для профессии прибор, что он был обречён согласиться — впрочем, не сразу и в обмен на информацию в одном из моих дел. Технический бартер в сфере наших отношений — вещь обычная, лишь бы она не затрагивала интересы моих клиен­тов,— я сообщил ему кое-какие сведения, проливаю­щие свет на нюансы дела, которое он тогда расследо­вал, а взамен получил беспроводное приспособление, напоминавшее миниатюрный плеер, считывающее любой внятный звук в радиусе семи метров. Вновь войдя под тент, я взял со стойки бара меню, уселся в углу зала, скрывшись за спиной одиноко пьющего человека и, наконец, натянул на себя наушники — речь Тёмы и его визави была слышна отчётливо под аккомпанемент смачного чавканья и глубокие вздохи закусывающего свою водку мужчины. Говорил, в ос­новном, собеседник Тёмы — о выемке документов; о том, что милиция сделает свою работу, но это будет просто дымовая завеса; о том, что Тёма должен — а что именно должен, я услышать не успел; поскольку подошёл официант, и мне ничего не оставалось, как заказать себе пиво. Официант привычно скривил губы и попытался объяснить мне достоинства манеры готовки блюд шеф-поваром ресторана — чтобы отвя­заться от него, мне пришлось заказать одно из мето­дично перечисляемых названий. Пока, одним словом, я кивал головой, пока давал согласие вскинувшемуся что-то добавить официанту взять и фирменные ка­рельские хлебцы, вопрос долга Тёмы был уже закрыт, и плотный собеседник объяснял, куда выносить ме­шок. Тёма переспросил, может ли он сам принять участие в «масках-шоу», но получил твёрдый ответ, что ему должны мешок вынести (а как, добавил го­ворящий — «это исключительно твои проблемы»), после чего необходимо было вручить его человеку в черном джипе «Ниссан» с номерами «37—19» — тот будет стоять недалеко от банка. В ответ на требо­вание, Тёма повторил номер и плотный встал из-за стола. Что сказал ему Тёма, разобрать не удалось, по­скольку в этот момент пьющий мужчина так громко вздохнул, что у меня зафонили мембраны. Плотный прошёл к выходу, Тёма же оставался минуты три за столом, видимо, напряжённо о чём-то думая и, огля­дев зал, ушёл. Официант принёс пиво и корзинку с карельскими хлебцами — я положил банкноту в ты­сячу рублей на поднос и вышел вслед за Тёмой. Раев­ского я решил не беспокоить. Позвонив Бахметову, я передал ему все, что узнал и отправился в гостиницу с чувством выполненного долга.