Не проснувшийся пока город инстинктивно вце­пился в лицо, шею и легкие стылым пареньем и отлетев­шей от стен домов тишиной. Бахметову показалось, что из глубины сквера с детской площадкой на него смотрел кто-то, но не хотелось останавливать на этом внимание, и он пошёл через арку на Гончарную. Улица была пу­стынна, и пришлось прошагать квартал к пятачку перед станцией метро, где можно было бы поймать машину. Опять показалось, что кто-то смотрит в его спину — дважды оборачиваясь, Бахметов видел только сидящего у церквушки бродягу. Спустя минуты Бахметов уже слушал энергичный рассказ Хилькевича о том, как вне­запно зависли картинки на всех экранах в офисе, как по­шла перезагрузка системных блоков.— Точно выкачали всё, что было в коллективной памяти,— говорил и гово­рил возбуждённо Вадик.— Но это только первый пласт инфы, а она у меня с двойным дном. Пусть тешатся, но хрен что найдут реально важное. Я звонил Раевскому, и он сказал вбросить еще всякой лабуды, но без оскор­бления ментов. Пообещал прилететь днём, а пока сле­довать вашим распоряжениям. Без паники, говорит, без паники — всхохатывая, тараторил Вадик,— а какая тут паника — на этой ситуации я проверю своё ноу-хау и, если пройдёт, залицензирую систему тотальной защиты всех уровней информухи любого компа,— Вадик тёр ла­дони.— Что сейчас делать?

— Инициатива идёт не от нас,— сказал Бахметов и вспомнил о взгляде со стороны сквера,— и все это — только начало. Будем защищаться, а пока ещё раз про­верим — нет ли, каких интересных для посторонних лиц бумаг в банке. Думаю, что у нас есть не более по­лучаса — всё обнаруженное срочно вывозим в любой безопасный подвал.

В офис прибывали наспех вызванные сотрудники — все бегали по кабинетам и коридорам с ящиками, ки­пами бумаг и листами в файлах. Бахметов отстранённо смотрел на эту суету и в навалившемся вдруг почти аутическом помрачении думал о том, что же может зна­чить в нашептанной Машей фразе слово «скрой» и какое отношение к этому слову может иметь Гольц. Самой ее в банке пока не было, чему недолюбливав­ший начальницу Хилькевич публично удивился, зая­вив, что позвонил ей третьей после Раевского и Бах­метова. Экраны бестолково мерцали застывшими

Белка. Ну, конечно же, Белка!