Следователь нашел нужную бумагу, строго постучал ладонью по столу и без улыбки оглядел нас. Он зачитал несколько строк из моих показаний, характеризующих наши литературные вечера.

Вадим слушал сведя брови, поглядывал на меня, ки­вал.

— Все верно, начальник,— сказал он, когда бумага бы­ла дочитана.^ Но кое-что хочу уточнить. Пиши, только пограмотней.

Следователь как-то вкривь приподнял щекастое, из­рытое оспой лицо, и щелки его глаз на мгновение плеснули чем-то таким, что я недовольно покосился на Вадима: вот уж где не надо было задираться...

А он как ни в чем не бывало закурил, закинул ногу на ногу и стал диктовать:

— Герцен, один из немногих подлинных демократов в России, задавался вопросом: «От кого зависит будущ­ность людей и народов?» — и сам отвечал: «От нас с вами. Как же после этого нам сложить руки!» Нельзя сидеть сложа руки, особенно в наше время! Я убежден, что необходимо всеми имеющимися средствами соскребать с человеческих душ моральное наследие тридцати сталин­ских лет. А заодно — и трехсот романовских... Надо учить­ся демократии. Потому-то окружающему меня неверию, равнодушию и пессимизму я противопоставил веру в подлинно коммунистические идеалы и свой боевой опти­мизм.

Следователь опять приподнял лицо и на этот раз не без юмора заметил:

— Слишком боевой, Вадик! Вот в чем беда: слишком боевой оптимизм!

Вадим насмешливо вскинул брови и вдруг засмеялся:

— Может быть, ты и прав.

— Всё? — спросил следователь.

— А что? Мало?

На этот раз негусто. Я-то приготовился...

Остальное приберегаю для суда. Там наслушаешь­ся.

— Экономный стал.— По рыхлому щекастому лицу следователя блуждала улыбка.— А в первые дни разорял­ся! — Он повел головой в мою сторону: — Пузырек с чер­нилами меньше чем за неделю извел.

— Запиши в судебные издержки,— сказал Вадим.— Вычтешь из стипендии.

— Так и сделаю.— Улыбка потонула в трясине щек. Он нажал на кнопку.

Вошел сержант с пистолетом.

На прощанье мы обнялись. В дверях Вадим вдруг обер­нулся, словно спохватившись, но сержант подтолкнул его.

Погодя отпустили и меня, взяв подписку о невыезде и снисходительно проинструктировав напоследок: