«Торнике!..— подумал я, смеясь и торжествуя.— Джи­гит! Придется тебе другой способ погони искать!..»

То, что случилось дальше, было невероятно. Невероятно и смешно. Смешно до колик. Нет, не до колик — до слез. До слез!

Только я выскочил из тальника на усыпанный камнями берег, кусты позади меня ожили, затрещали, раздались вопли:

— Стой!

— Держи!

— Лови!..

И, оглянувшись, я увидел погоню. С первого взгляда мне показалось — не меньше десяти человек. Однако я опе­режал их шагов на тридцать, а до кобылы оставалось совсем немного. Я успел разглядеть на бегу, что она не привязана. Хоть тут повезло! Я оглянулся еще разок: впереди всех размахивал длинными руками Чико, за ним легким танком пер Бондо, которого обгоняли двое рослых парнишек. Ос­тальные гуртом бежали позади.

— Лошадь не привязана!.. Уйдет, сволочь!

Кобыла наставила уши на шум погони. Она смотрела с интересом, но вполне дружелюбно.

— Выручай, дорогая! — Одним прыжком, с ловкостью конокрада я вскочил ей на спину и саданул пятками под брюхо. Лошадь екнула селезенкой, пошатнулась и чуть не упала. Я еще раз посильней саданул ее пятками, огрел ла­донью по крупу — аж руку отшиб. По шее, по спине.

— Но, но! Пошла! Пошла, стерва!.. И ты заодно!..

Кобыла только неуклюже топталась, переступая сразу то передними, то задними ногами, и, казалось, с трудом удерживалась, чтоб не повалиться на бок

— Ну! Ну, милая, что с тобой!.. Ну, милая же!.

Но я уже знал, что с ней: она была стрено­жена.

Меня шумно и театрально стащили с лошади и завели руки за спину. Я был до такой степени потрясен проис­шедшим, что почти не сопротивлялся. Кто-то сзади больно хватил меня по шее. Судя по тяжести кулака, это был Бондо, но я даже не оглянулся.

Когда я немного оправился, мы шли по дороге в дерев ню. По пути к нам еще пристали люди, и теперь меня со­провождала крикливая, возбужденная толпа. Рядом с собой я увидел бабушку. Задыхаясь, но ни на шаг не отставая, она старалась оттиснуть наседавшего сзади Бондо Цверава.

— Не смей! — кричала бабушка.— Укороти руки, бандит!

С другого боку рядом шли Чико и Пармен Два Кув­шина. Чико нехорошо улыбался и цедил сквозь зубы:

— Быстрый какой!' Рыбу пошел удить... Выудил!..

Тут же были Тамаз, брат Нуцы, все лето курсировавший

Между рынками Зугдиди и Кутаиси, лопоухий сын Авксентия — тот самый, который в пору наших с Нуцей веселых прогулок сорвал венок с головы осла, два завзятых футбо­листа и еще много всякого народа.