Бахметов буркнул что-то в ответ и, посмотрев на улыбающуюся Полину, вылез из машины. Говорить про Машу он ничего не стал. Сергей Александрович свернул от кольца пошёл вдоль набережной в сторону дома. Ему вдруг нестерпимо захотелось увидеть Са­шеньку.

Часть III

Глава 1

Внезапно едва не опрокинулся профиль картины реки. Замерев в шаге, почти судорожно Бахметов сдавил руками решетку ограждения и уставился на поблескивающую изпод навала листьев темь воды. Пе­ред глазами в какую-нибудь секунду сама собой пошла проявляться вы­чищенная неизвестно чьей рабо­той канва определяющихся смыс­лов. Теперь стало слишком ясно, что прихваченная прежде органами Гольц была «разово» использована в борьбе с «империей» Раевского в Москве. Связником Гольц и орга­нов выпало стать Теме (Бахметов заскрежетал зубами, едва в памяти всплыло это имя — удивительно, но в сердце пока не было раскаяния

За произошедшее с Ларгиным). Во время второго «на­езда» акции должны были изъять со всей документа­цией и быстро передать в третьи руки — шефа Ройзмана и, конечно же, по совместительству, крупного руководи­теля аппарата МВД. Раевский опередил события и при­казал изготовить «куклы», которые с легким сердцем выпустил из Петербурга, спровоцировав акции первого и второго «наездов» со стороны мэрии и МВД. Сооб­щая Бахметову о перевозке документов в Москву, Гольц расширяла круг причастных к делу людей; чем, конечно, делила свою ответственность за будущую выемку ак­ций. А, может, в дело вмешалось чувство вины Белки, и она хотела исправить ситуацию чужими руками — формально, вроде бы, выполняя распоряжения своего милицейского начальства? Найдя бумаги в портфеле, Бахметов чуть поколебал план Раевского, желавшего дискредитировать мэрию и МВД перед правительством и администрацией; но, все равно, «акции» третьего по­коления были прихвачены заинтересованными лицами на выходе. Красота и сложность проведенной комбина­ции не компенсировала у Бахметова мерзкого ощуще­ния, что он в очередной раз был использован абсолютно вслепую, и Раевский при этом ничем не рисковал. Каранашарира — вдруг понесла далеко в сторону всплыв­шая и ни к чему вроде бы не обязывавшая полумысль, и Бахметов почти физиологически ощутил упругость сплетения песчинок Вселенной разной плотности на разных уровнях бытия — его личные песчинки, причем, по щекочущей лоб метафизике осязаний, беспрестанно соскальзывали с поверхности сложившегося времени, совершенно не желая выстраивать свои конструкции; и уж, тем более, подпирать монолит разворачивающе­гося столетия. Современность сверкала в лунных лучах