Я был у них, когда раздался звонок и земляк сказал, что операция началась, он выезжает на место и готов зае­хать за нами...

Сандро Мхеидзе словно бы в раздумье положил трубку.

Через полчаса мы сидели в черной «Волге» и, пронзи­тельной сиреной расчищая себе путь, выбирались из город­ской тесноты на западное шоссе. Земляк Сандро Мхеи­дзе — седой полковник с твердой улыбкой и твердым руко­пожатием — предупредил: прежде всего дисциплина. Пока мчались на запад, сливая бетонные столбики на обочине в петляющую веревку, он рассказал подробности опера­ции: два месяца назад по загадочному телефонному звонку угрозыску удалось выйти на Янакиса и внедрить к нему своего человека. Судя по некоторым деталям (вояжи к юж­ной границе, повышенный интерес к золоту и камням), он действительно налаживался за кордон, но дело не кле­илось, и с окончанием бархатного сезона Красавчик, как прозвали его оперативники, возвращался на Север — там легче затеряться. Он попросил новоиспеченного дружка — гуляку, бабника и автомобилиста (он же агент угро­зыска) — доставить его через Мамисонский перевал в Алагир. И в то самое время, когда мы выезжали из Тбилиси, они въезжали в Кутаиси; причем большую часть пути осторожный Красавчик ехал в багажнике — езда, конечно, неудобная, но он что-то учуял и готов был потерпеть. Их вели две оперативные группы. Брать было решено на пере­вале при минимальной интенсивности движения.

Операция угрозыска показалась мне не по чину гро­моздкой, и я буркнул на этот счет что-то ироническое.

«Мы не можем рисковать людьми, — заметил мне полков­ник.— Будь у меня возможность оттранспортировать его на Эльбрус, я бы это сделал». Сандро Мхеидзе тоже поко­сился с неудовольствием. «А вы, никак, решили порадо­вать нас захватывающим детективом?» — полковник ода­рил меня своей короткой твердой улыбкой. Мысль о напи­сании детектива в связи с убийством Джумбера показа­лась мне настолько нелепой, что я вспыхнул: «Разумеется нет!» — «Почему же? Следствие собрало богатый мате­риал. Готов предоставить его в ваше распоряжение».— «Хорошего же вы мнения о нашей профессии...» На этот раз полковник оглянулся молча и без улыбки.

Километров за десять до Кваиси начался затяжной подъем. Потом дорога выровнялась, показались черепич­ные крыши Они. А при выезде из городка дорогу неожи­данно преградили голубые мотоциклы ГАИ. За ними виднелось бессистемное, как при аварии, скопление ма­шин. Полковник весь подобрался, подался вперед, упи­раясь в панель приборов. «Что-то у них стряслось»,— пробормотал он, видимо узнавая своих сотрудников. Мы тоже всматривались в понурые фигуры, снующие между машинами. «Ну это ты брось! — сказал дядя Сандро.— Брось!» — и приоткрыл дверцу. «Учти, Сандро, я не допу­щу самосуда!» «Не волнуйся. Мне его жизнь дороже собственной». «Боюсь,— проговорил полковник,— что ты опоздал». Не дожидаясь остановки, Сандро Мхеидзе рас­пахнул дверцу и вышел. Его тут же обступили, оттесняя от светлой «Волги» с задранным багажником; только при виде полковника напористое кольцо слегка ослабло. «В чем дело, Ленго?»— строго спросил полковник. Загорелый атлет в грубом свитере слегка козырнул: «Пришлось брать в черте города, товарищ полковник. Непредвиденная за­держка... Приказано было не рисковать...» «Ну!..»— стро­го нахмурился полковник. «Убит»,— был ответ. «Как убит?!» — «Застрелен прямо в багажнике очередью из авто­мата».— «Кто позволил стрелять?»— «Все произошло очень быстро». «А вы привыкли между тостами! — пре­рвал полковник.— Я спрашиваю: кто дал команду открыть огонь?» «Пока не выяснили. Полчаса не прошло... Так сложилась обстановка, товарищ полковник...» Через коль­цо протиснулся краснолицый блондин в джинсовой курт­ке, сказал, по-мингрельски смягчая все «эл»: «Лядно, товарищ польковник, чего уж теперь... Только неужели я для этого ему два месяца ягодицы лизаль! Да я бы его