— Та, что замужем, никак не забеременеет. И наобо­рот...— Сболтнула, и скорей за сигарету: дымом заслони­лась:— У нынешней молодежи совсем другие правила, Отар. Их нельзя осуждать. Это один из плодов цивили­зации, а кто виноват в том, что часть ее плодов оказалась

С червоточинкой?..— Видимо, мое молчание беспокоило ее; с тревогой вглядываясь через стол, попыталась иску­пить вину:— А разве я двадцать пять лет назад не дони­мала тебя письмами?.. И потом, после развода, еще долго надеялась — вдруг заметишь, увидишь; на всякий случай делала гимнастику, не жалела денег на косметичку...— Трогательное, прямо-таки умилительное признание; я от­вел взгляд, посмотрел во двор, а она, увлекаясь, прива­лилась грудью к столу и заговорила тише: — Все это было пусто, бесплодно... Кажется, я даже уяснила причину: во мне живут десятилетняя девочка и шестидесятилетняя старуха. В отчаянную минуту девочка взрослеет до пят­надцати, а старуха молодеет до пятидесяти. Но где осталь­ные тридцать пять? Где куцый бабий век?..

Памятуя о нескольких ее исповедях, начинавшихся так же спонтанно, без какого-либо повода с моей стороны (особенно запомнились непросыхающие слезы в поездке по Германии, куда она ездила со мной в качестве перевод­чицы), я счел нужным прервать:

— Лику давно видела?— и, наткнувшись на растерян­ный взгляд, уточнил:— Лику Гуриели...

Ответила не сразу. Выпрямилась на стуле, докурила сигарету, старательно погасила в пепельнице. Вздохнула облегченно и коротко:

— Вот тоже горемыка! А какие были возможности... Теперь не прочь и в эпизодике сняться, жить-то надо! Но ее поезд ушел.

— Очень нуждается?— спросил я.

Смерила меня взглядом и с неожиданным юмором растянула:

— Си-ди-и!

Я засмеялся: в моем положении не пристало играть благодетеля.

— Ты на чем приехала?

— На машине. Внизу оставила, у родника. Тем более что нам скоро в путь.

— Куда это? — не понял я.

— Забыл!..— поморгала накрашенными ресницами.— Гетера Кавкасиа — парижанка и сибирячка отме­чает свой восемьдесят второй день рождения!.. Хотела приехать дня за два, наболтаться от души, но не смог­ла.— Приглашение Этери Георгиевны вылетело из головы, хотя показалось странным, что неуемная старуха не сочла нужным напомнить.— Как жара спадет, так и по­

Едем,—сказала Тамила.— Ты за сколько до родника дой­дешь?