Тропинка круто забирает вверх. Деревня внизу.

Лес редеет, перебиваясь прогалинами. Небо открывает­ся шире... Оно стремительно несется под ветром на восток. А под перисто-голубым, скользяще-красивым небом — Имеретия. До вечера далеко, и горы освещает осенний неяркий день. С первого взгляда леса еще кажутся зе­леными; но в их недрах, в хлорофилльной глубине листьев народилась перемена. Она предвещает не тихую, просвет­ленную осень, а безнадежную борьбу трав и деревьев со старостью и увяданием.

А тропинка, вскарабкавшись до вершины, наискось ушла в овраг. Глухой овраг, в три яруса поросший тер­новником, каштаном и чинарами. Чертов овраг, которого все боялись с детских лет. Лесные прогалины здесь буйно заросли ежевикой. Колонии папоротников заржавели на корню.

Я приблизился к Нуце. Она вздрогнула. Глядя на по­рыжевшие кусты, торопливо проговорила:

— Ежевика отошла...

— Да,— отозвался я.— Отошла.

— А сколько ее было... Помнишь?

— Еще бы...

— Я думала, конца ей не будет... Хорошее было лето!

Лето было прекрасное. Только мне кажется, что оно давно прошло.

На пригорке желтеет акациевая рощица. Акации стали желтеть раньше других деревьев, и рощу под ветром обжи­ла осень.

Опять догоняю Нуцу. Теперь это нетрудно, потому что она не бежит больше. Идет медленно, словно силы поки­нули ее. Догоняю, беру за руку. Ладонь маленькая, холод­ная. Останавливается. Вскидывает на меня испуганный взгляд. Она боится меня.

Наклоняюсь к ней. Запах волос.

»— Не надо, Ладо! — беспомощно отстраняется.

— Почему?

— Потому что я... Я пришла, чтобы... чтобы тебе...— не может договорить. Голос срывается.

Почему не надо?— я неестественно улыбаюсь.— Ты столько взаперти сидела. Из меня всю душу вынули! Хоть будем знать, за что...

Тоненькая, легкая, упирается ладонями мне в грудь, шепчет.

— За что, Ладо?— шепчет она.— Отец побил меня. За что? Он никогда, никогда меня... Ты приехал, встретил в лесу... Зачем?..— Ее лицо возле моего плеча. Я не вижу ее лица. Только слышу, как она шепчет:— Помнишь, я принесла ежевику, а ты не отпустил меня домой. По­мнишь? Я промокла тогда. Ты дал мне джемпер разноцвет­ный. Мы сидели на кухне. Помнишь?