Угроза Бесариона оказалась, однако, риторическим приемом. Он не стал связываться с Парменом, но долго не мог простить себе, что из-за неосторожности теплая и вкусная ферма уплыла из его рук.

Когда случилась эта история, Бесо шел тридцать пятый год, он уже девять лет был женат, и у него было двое детей, мальчики: Вахтанг и Тамаз. Довольно долго их называли в деревне волчатами. Они сами положили конец этому, когда на первой же свадьбе, к которой их допустили (это была свадьба Андро и Домны), залепили миской с горячей мамалыгой в физиономию захмелевшему мужику, сказав­шему со смехом: «Глянь, как волчата мясо лопают!» Вах­танг швырнул миску, а Тамаз в мгновение ока оказался за его спиной, хотя никто не собирался нападать на них.

Но прежде чем перейти к сыновьям, следует хотя бы вкратце рассказать об их родительнице — красавице Елене.

Елена была единственной дочерью мингрельского дво­рянина Эдишера Пагавы — человека самолюбивого и горя­чего. И хотя через четыре года после рождения Елены бур­жуазная революция урезала его дворянские привилегии, а еще четыре года спустя советская власть не только ликви­дировала их, но из привилегий превратила в нечто совер­шенно противоположное, гордый человек Эдишер Пагава не переставал твердить о своем дворянстве. Совсем как в доброе старое время, он искал для подрастающей дочери «партию» и в силу своего упрямства искал не в среде ны­нешних преуспевающих выходцев из низов, а там, наверху, у давно погасшего солнца. Вскоре он нашелся — человек, озаренный погасшим светилом. Это был Титико Чичуа — Носатый и статный представитель одной из лучших фами­лий Мингрейии. В свои неполные сорок лет он был начи­нающим литератором зугдидско-озургетского масштаба, и, судя по костюму и башмакам, успех никогда не обращал к нему своего легкомысленного и красивого лица. Эдишер Пагава разглядел и понял будущего зятя. Понял он и то, что предрешенное замужество похоже на жертвоприношение

Втоптанным в грязь поверженным идолам. Но он оставался верен им, как необращенный язычник.

Все было решено. Ждали только, когда юной красавице исполнится шестнадцать лет.

Но тут с востока, оттуда, откуда приходили все беды, явился Бесо Ниорадзе. Он был пьяница и конокрад, певец и плясун. Ему было двадцать пять лет, и представитель старинного рода Титико Чичуа не смог оказать ему сопро­тивления. Сделать это было тем труднее, что обошлось без мужского соперничества: Бесо просто похитил чужую не­весту, умыкнул, украл, как крал в Мингрелии лучших ко­былиц. Сначала он увез Елену подальше в горы, в Сванетию — место почти безопасное в ту пору для людей его пошиба. Обвенчавшись в Бечо, они осторожно спустились в Кутаиси и через две недели грязные, исхудавшие, с лихо­радочно блестящими глазами и воспаленными, потрескав­шимися губами предстали перед старым немногословным мельником Поликарпом Ниорадзе и его женой Кесарией.